Таргитай засмотрелся на крупных женщин, замечтался, глазастали туманными и маслеными, как у кота возле бадьи со сметаной.

– У нас… бывает, – пробормотал Мрак наконец. – Идешь в храм,а как-то заносит в корчму… Само, клянусь!

Лица алазонов чуть смягчились. Наконечники копий уже несмотрели в сердца невров. Третий глаз у кого стал голубым, у кого серым. Мракспросил с надеждой:

– А ваши охотники… они тоже не слыхали про аримаспов?

Передний покачал головой:

– Нет. Я знаю, потому что заходил дальше всех нашихохотников… Впрочем, я вижу на ваших лицах печать страдания. Прошу погостить унас, набраться сил.

Таргитай уже бездумно шагнул вперед, ему призывно улыбаласьрослая алазонка, даже среди своих выделялась ростом и статью. Третий глаз ееблистал, как звезда в ночном небе, разгорался так, что начал освещать лицо.Олег замешкался, а Мрак сказал с натугой:

– Надо зайти. Ты сейчас и щепку не сдвинешь, а у них,глядишь, кто-то из стариков что-то да знает. А то и Тарху девки нашепчут.

– Мрак, – прошептал Олег. – Здесь какая-то тайна…

– Вот и здорово, – одобрил Мрак. – Реши, а там и аримаспыпрямо из-под земли выскочат. Может, они только и ждут, когда ты мозгамипошевелишь.

Таргитай, по тону уловив, что воспользоваться радушиемгостеприимных алазонов можно, первым шагнул к мостику. Улыбающаяся алазонкаобняла его за плечи, Таргитай в ответ тоже обнял – за талию, по крайней мере,там она должна была быть, и они скрылись за частоколом.

Им кричали что-то ободряющее. Похоже, в племени нравы быливольные.

В частоколе была узенькая дверь, даже Таргитай протиснулся струдом. К его удивлению, он сразу оказался на утоптанной земле. Ее с этойстороны подсыпали высоко, натаскали камней. Между заостренных концов бревенбыли удобные места для лучников, ровными кучками высились камни для швыряния наголовы осаждающим…

Кто на них нападет, подумал Таргитай невольно. Разве чтотакие же зверюки? А зачем, у этих и взять нечего…

Вздохнул, подумав чуть ли не впервые, что разве для человеканужны причины?

Шатры стояли плотной цепью: одной стеной примыкая кчастоколу, другой выходя на площадь. Земля там была утоптана до плотностикамня, в середине, где у невров стоял бы столб Велеса, располагался широкийколодец. Сразу трое таскали воду, двое лили в длинный желоб. Овцы и коровытеснились возле канавы, натужно ревели, пихались.

…Невры умели обходиться по три-четыре дня без еды и даже безводы. Уходя в Лес на промысел, не брали ни крохи, чтобы не обременяться лишнейтяжестью. Забив зверя, зачастую от усталости не находили сил вырезать кус мясаи испечь в золе. Падали на голую землю, сухую ли, сырую, спали крепко, пустойжелудок покорно молчал.

Зато когда приходили в деревню…

Сейчас у алазонов это напомнило им возвращение с охоты.

С той лишь разницей, что у невров, кроме мяса, мелкой рыбыиз ручья и травы, никогда ничего не было, а радушные алазоны натащили на столымяса домашней и дикой птицы, вареной и печеной рыбы, печеных поросят, мед всотах, а хмельной – в глиняных кувшинах, сыр и душистое масло, густое молоко,сметану, сливки, свежие лепешки из пшеничной и гречневой муки, всевозможныекаши – овсяные, гороховые, пшенные.

Таргитай обалдел, не зная, куда сесть и что подгрести сперва,а что потом, в то время как Олег сразу принялся за травы, как коза, а Мрак ужерезал поджаренное с кровью мясо.

Мрак для начала быстренько прикончил бараний окорок,подтянул поближе корыто с печенными на раскаленных камнях карасями, окунями,линями, язями и сочными сомиками. От них шел одуряющий запах, и Мрак хотелсперва раздразнить аппетит пуще, прежде чем взяться за настоящую еду.

Когда от груды рыбы осталась лишь жалкая горка косточек, онпридвинул огромную миску с густой гороховой кашей. Ее на треть сдобрили дикиммедом, Мрак чувствовал тяжелую обволакивающую сладость.

Когда брюхо готово было вот-вот лопнуть, начал подниматься,упираясь в стол обеими руками. Алазоны поздравляли, хлопали по плечам. Имнравилось, что гость ест, им не уступая.

Внезапно чуткие ноздри Мрака уловили дразнящий запах. Из-зашатров к ним везли на телегах, впрягшись в оглобли вместо коней, только чтодоспевшие свиные туши, набитые луком, диким чесноком, яблоками, целикомзапеченные в каменной яме и накрытой плитами, чтобы одуряющим запахомпропиталась каждая косточка.

Мрак застонал, не в силах выйти из-за стола, когда другиебудут резать ножами такое сочное мясо.

– Это нечестно!..

Один из алазонов спросил хитро:

– Ты уходишь?

– Размечтался, – ответил Мрак через силу. – Лучше садись надругой конец. Здесь тебе достанутся одни кости.

После пира, так считали Мрак и Олег, их отвели к вождю.Алазоны все поражали невров, но этот потряс. Здесь выбирают не по мудрости,понял Олег с холодком. Вождями становятся. Становятся те, которые могут сместиостальных…

Вождь был немолод, широк, крепок, как гора. Даже средирослых алазонов он высился, как могучий дуб среди молодняка. Плечи его былишироки, грудь выпуклая, а руки толщиной с бревна. От запавших глаз осталасьтолько узкая щель, но третий глаз был крупным, блестящим. Он неотрывно следилза неврами, не моргал, цвет неуловимо менялся.

– Раз уж попали к нам, – повторил он, – расскажите, чтозанесло вас сюда? Должен признаться, сюда не просто попасть… Высокие горы,перевалы в снегу, свирепые ветры…

Мрак с небрежностью отмахнулся:

– Только не для нас. Нам ничего не стоит попасть кудаугодно, если туда не надо.

Олег поклонился:

– Великий вождь…

– Просто каган, – поправил могучий дуб. – Или можешьназывать меня Афитулом.

– Дорогой Афитул… С нами был еще один…

– А, великий воин с Мечом бога войны? – Лицо каганапрояснилось. – Он пирует в кругу наших женщин. Нас нечасто посещают боги игерои, глупо было бы не воспользоваться, верно?

Олег не понял, Мрак спросил осторожно:

– Что, летом в племени появятся белоголовые детишки?

Каган посчитал по пальцам.

– Да, летом. Как ты быстро считаешь. Оставайся у нас зашамана?.. Везде гостящим героям подкладывают девственниц! Породу племени надоулучшать, как и породу коров. Ваш друг знает долг богов и героев…

– Знает, – прорычал Мрак. – Еще как знает, скотина ленивая!